Газета «Йошкар-Ола» продолжает знакомить читателей с творчеством писательницы Татьяны Петуховой.

Татьяна сидела около убранного стола и любовалась роскошным букетом роз, подаренным детьми на 8-е Марта. Тишина. Миша, муж, ушел провожать внуков, можно отдохнуть, почувствовать праздник. Женский день. Так трогательно и душевно сегодня говорили о маме и жене дети и муж, а внуки даже читали стихи…

Взгляд опять остановился на бархатных темно-бордовых розах. Могла ли она мечтать когда-то, что ей будут дарить такие цветы?

Неожиданно всплыли воспоминания о совсем недавнем, казалось бы, прошлом. Да… тот праздник, она, наверное, не забудет никогда.

Стояли лихие 90-е. Это сейчас мы поняли, что тогда не жили, а выживали, а в те годы вместе со всеми Татьяна стояла в очередях за молоком, растительным маслом, колбасой, да мало ли за чем еще, чтобы как-то накормить растущих не по дням, а по часам мальчишек, и не задумывалась, а просто жила. Муж учился в военной Академии, денежное довольствие задерживали, офицерские семьи старались не падать духом. Полковники и подполковники разгружали вагоны, торговали на рынках, мастерили мебель, чтобы как-то удержаться на плаву.

Михаил привез семью в Москву в 1992-м, сразу после распада СССР. Он каким-то чудом поступил в Академию, и все они после нескольких месяцев неопределенности вздохнули спокойно: едем в столицу.

Москва приняла неласково: «понаехали!» Две комнаты в коммуналке, которые дали супругу как слушателю Академии, оказались настолько непригодными для жилья, что техник-смотритель из местного ЖЭКа только всплеснула руками:

– Да сюда не заселять – отсюда выселять надо!

Пожалев совсем потерянных понаехавших, она тут же пригнала бригаду маляров, которые быстро и весело покрасили стены коридора, ванной, туалета и кухни в так знакомый всем военнослужащим цвет ящиков из-под снарядов, и пошла жизнь.

Устроиться на работу Татьяна пока не могла: документы потерялись еще при отъезде, потому что сборы были суматошными: с младшим сыном попала в больницу – аппендицит. Старший бегал сам по себе во дворе, а она, сходившая с ума от тревоги, надеялась, что скоро из Москвы вернется муж, и они спокойно соберут контейнер.

Спокойно не вышло. Все нужно было делать быстро. Вообще после распада Союза отъезд офицерских семей был похож на бегство. Рвались прежние связи, давние друзья оказывались по разные стороны баррикады, прощаясь, пили за то, чтобы не увидеть друг друга в прицел. Тогда это казалось шуткой…

Видимо, друзья их семьи оказались стойкими: Мише и Тане не только помогли собраться, но потом и провожали чуть ли не всем подъездом. Кто, куда запаковал папку с документами, осталось загадкой. Вот и ждали контейнера, чтобы обнаружить так необходимые паспорт, трудовую и диплом.

В то мартовское утро Татьяна проснулась от запаха кофе. Ах, что это был за аромат! Терпкий, насыщенный, восхитительно глубокий! Так не мог, ну просто не мог пахнуть непонятного происхождения коричневый порошок, который соседи по коммуналке дружно заливали в чашках кипятком. Еще раз вдохнув манящий воздух, Татьяна встала и подошла к окну. Серый день, осевшие грязные сугробы, карканье ворон как постоянная примета московского утра.

– Почему в Москве не чирикают воробьи, не тенькают синицы, в конце концов, почему не слышно воркованья голубей? Почему здесь только вороны? – раздраженно подумала Татьяна, вспомнив, что муж в патруле, и, конечно, кофе, да еще такой вкусный и ароматный, сварен по поводу женского дня не для нее.

«Повезло Наташке, Серега сегодня дома, поздравляет жену с праздником»,– вздохнула она.

– Наталья, Татьяна! – услышала она голос соседа. – Девчонки, с Восьмым марта, дорогие наши верные боевые подруги! Бегом сюда, а то кофе остынет. Для вас старался!

Женщины пили обжигающий напиток из маленьких, действительно, кофейных чашек, а сердце колотилось так, как будто пробежали, по крайней мере, стометровку. И непонятно, от радости ли чуть не выпрыгивало из груди или от крепости напитка. Серега со смехом рассказывал, как вывозил этот кофе из Анголы, где был военным советником. Наташка, раскрасневшаяся, веселая, светилась от счастья, глядя на непривычно веселого майора влюбленными глазами, и Татьяне было радостно от того, что праздничный день не начался тоскливо и одиноко.

– Девчонки, вы же тыл… Давайте тут, пошуруйте что-нибудь, сообразите, а я побежал. Может, сегодня денежек нам на работе подкинут, – спохватился Серега и рванул в гараж, где по выходным подрабатывал охранником.

«Пошуровать» было проблематично. Из всего разнообразия продуктов, накупленных по случаю выплаты мужьям денежного довольствия за январь (за февраль и март еще не платили), остались один килограмм муки, пол-литра растительного масла и одно чудом завалявшееся яйцо в Наташкином холодильнике. Решили испечь оладушки.

Сомнительного качества лепешки весело шкворчали на сковороде, когда в кухню ворвались проснувшиеся пацаны.

– Наши мамочки!!! С праздником!!! – закричали в три голоса Алешка, Боря (Татьянины) и Санька (Наташкин).

Алешка, как самый старший, протягивал букет бумажных тюльпанов (так вот чем вчера шуршали дети в своей комнате?!).

– Мамочки! Будьте всегда красивыми и жизнерадостными, такими, как эти цветы! – пятиклассник уже умел произносить почти настоящие речи.

– Каждый из нас сделал свой цветок, мы их раскрасили. Ма-ам, а угадай, какой мой? – торопливо добавил Борька.

– Да, мы ста-ста-лались – пробормотал, потупив взгляд, скромный Санька.

Татьяна взяла букет. Скрученные из твердой зеленой бумаги стебли чуть царапали ладонь. Старательно вырезанные листочки-трубочки стремились вверх, а неровно заштрихованные красным фломастером лепестки были согнуты в коробочку-тюльпанчик.

– Красота! Спасибо, мальчишки! – прижала к себе, вдохнув детский запах от взъерошенных волос.

Наташка обнимала Саньку, держа в руках бумажный тюльпан.

– Настоящие мужчины у нас растут,– вздохнула она, – как наши мужья, внимательные…

– А твой-то тебе что подарил?

– Наташ, – улыбнулась сквозь набежавшие слезы нежности Татьяна, – он всегда дарил мне почему-то красные гвоздики. Сначала я смеялась: «Как на демонстрацию», а потом привыкла и уже ждала к 8-му Марта именно эти цветы. Они такие стойкие, яркие, как наша жизнь, где и стойкость нужна, и ярких впечатлений хоть отбавляй. А вот сейчас… денег-то нет, сама знаешь, и цветы такие дорогие… Так что даже не надеялась. Так вот вчера перед нарядом он мне вручил… батон колбасы, представляешь?! Говорит: «Прости, будут у тебя цветы. Это сейчас важнее». – Так что к нашим оладьям, которые мы по сусекам наскребли, еще колбаса прилагается.

Наташка, охнув, захохотала:

– Ну молодец! Ура! Праздничных бутербродов наделаем!

Так и праздновали они вечером: оладьи, бутерброды и кофе. Пели песни и слушали веселый детский смех, когда довольные мальчишки описывали тайный процесс изготовления подарка.

Взбодренные кофе, разошлись с коммунальной кухни поздно. Каждая мама бережно несла свой бумажный букет.

Татьяна поставила тюльпаны в вазу, зашла в комнату к мальчишкам, поцеловала в теплые от сна щечки.

– Спасибо, мои хорошие, за праздник…

Муж, утомленный службой, спал, а она долго еще проводила пальцами по твердым бумажным лепесткам и представляла, как, склонив головы над столом, мастерили мальчишки свой подарок, и нежность теплой волной заполняла ее сердце.

Татьяна ПЕТУХОВА

Ранее газета «Йошкар-Ола» публиковала другие произведения автора: рассказы-воспоминания о детстве «Золотые шары» и «Мой любимый папа».

Фото pixabay.com

от _