Этот материал был опубликован в газете “Йошкар-Ола” в декабре, и постоянные читатели уже наверняка прочитали эту замечательную публикацию мамы школьника, который учится в столице Марий Эл, навеянную “ужасами” дистанционки и ее последствиями. Теперь с этим текстом можно познакомиться и на сайте нашего издания.
Ну вот и пережили дистанционку! Хотя вроде бы худо-бедно мы начали привыкать к своему учебно-домашнему затворничеству. И даже кое-какой образовательно-развлекательный режим установился в доме. Со стольки-то до стольки-то добросовестно выполняем задания, заботливо отправленные учителем на электронную почту, потом отдыхаем, затем снова занимаемся, после чего чуть-чуть развлечений, и снова за уроки. Пообедали, погуляли, выучили стихи, почитали, сделали поделку, поужинали, повторили стих…
Все решаемо?
Теперь вспомним, как это было? Возражений со стороны моего первоклассника все меньше и меньше, и я уже свыклась со своей учительско-педагогической участью. Казалось бы, жизнь налаживается. Но!
Говорить о том, что при таком распорядке дня времени на домашние дела не остается совсем, нет смысла – это и так понятно. Бог с ним! Наведем порядок, все отмоем и отчистим, когда история с пандемией, карантином и дистанционным обучением, будь оно неладно, закончится. Правда, если хоть что-нибудь останется целым в квартире после всего этого. Все-таки двое неугомонных мальчишек почти круглыми сутками в четырех стенах, за исключением пары часов прогулок, это, надо сказать, весьма и весьма серьезное испытание для имущества и маминых нервов. По-честному, надо бы включить этот пункт в список страховых случаев. С питанием тоже как-нибудь разберемся. Памятник бы поставить тому умному человеку, который придумал пельмени лепить на продажу и поставил этот процесс на поток. Не знаю, как для других семей, но для нас, в военно-полевых, вернее, учебно-домашних условиях, этот продукт стал настоящим спасением от голодной смерти. В общем, в бытовом плане, как оказалось, все можно решить и ко всему можно привыкнуть.
И тут, откуда ни возьмись…
Глаза в глаза
«Мама! Он меня не любит!» – эти странные слова однажды прервали мое хлипкое, только-только начавшее устанавливаться душевное равновесие.
С ними подошел ко мне Сашок после стычки со старшим братом во время очередной «перемены», когда у меня появилось пятнадцать минут на приготовление обеда в виде все того же пока еще не надоевшего блюда из теста и мяса.
– Да брось! Конечно, любит, – попробовала я успокоить недоумевающего ребенка, не прекращая методично помешивать бурлящие в кастрюле пельмени. Но ему было совершенно не понятно, как кто-то, а тем более человек, в котором он души не чает, может его не любить. Так не бывает! Из-за чего мир вокруг практически рухнул. Именно это и читалось в широко раскрытых, полных слез глазах моего первоклассника.
– Не любит, не любит, он мне сам сказал! – капризно топнул ногой Саша и, не в силах совладать с бушующими внутри него страстями, все-таки разревелся взахлеб.
– Вы, наверное, просто поссорились, Егор и вспылил, – резонно заметила я. Бросив горячую ложку в раковину, присела на корточки, чтобы быть с рыдающим ребенком глаза в глаза. Возмущение, бунт и трагедия в его душе немного сдали свои позиции, как только он сквозь слезы уловил мое горячее сочувствие. Напряжение ослабло, кулачки разжались. Я взяла Сашу за руки. – Рассказывай, что там у вас стряслось?
Момент истины
– Я… – всхлипнул он, – я просто хотел, чтобы он со мной поиграл. А он сказал «отстань!», а я снова попросил, а он опять «отстань!» Я дернул его за рукав, не сильно, я немного дернул! Честно-честно, я тихонечко дернул. А он, а он… – голос вновь сорвался на рыдания от горестных воспоминаний.
Я пригладила колючки на всклокоченной головке.
– Да, ладно тебе, перестань, не первый раз ведь поссорились, – все еще надеясь на легкий исход дела, спокойно сказала я.
– Он меня толкнул, – всхлипывая, продолжил свой рассказ Сашок через некоторое время, как только слезы перестали его душить.
– Ты ударился? Тебе больно? – забеспокоилась я. Поворачивая ребенка, стала осматривать его опытным глазом: нет ли где «боевых» ранений.
– Я упал, вот тут стукнулся, но уже не болит, – показывая пальцем себе пониже спины, проговорил тот.
– Так что же ты ревешь-то тогда? – возмутилась я наконец.
– Он сказал, чтобы я больше никогда не подходил к нему, и что вы меня ему навязали, и что лучше бы вы меня вообще не рожали, и что я ему только мешаю, и что он хочет жить от меня отдельно, и что он меня не любит… – на одном дыхании протараторил Саня.
Но, увидев, как с каждым его «и что…» у меня расширяются глаза, замолчал, пристально вглядываясь в мое вытянувшееся лицо. Я перевела дух, проглотила подкативший к горлу камень, пытаясь не показывать своего возмущения, смешанного с крайним удивлением. Честное слово, я понимала, что братья могут ссориться, тем более, с такой большой разницей в возрасте, и это частенько случалось у нас. Но что все настолько серьезно, осознала только сейчас. И, похоже, если бы не круглосуточное нахождение в одном помещении долгое время, я бы этого так и не узнала, а возможно, оно бы и вовсе не случилось. Теперь уже трудно сказать.
Страшная тайна
– Я же говорю, вы просто поссорились, – спертым голосом проговорила я, пытаясь охладить накалившуюся ситуацию и сдержать свои эмоции. – Ты пока не приставай к Егору. Хорошо? Ему сейчас некогда. Подожди, он поиграет с тобой чуть попозже. Ты же знаешь, у него сейчас тоже уроки по компьютеру, он занят, – я обняла своего бедолажку, в мыслях перебирая всевозможные варианты разговора со старшим сыном.
– А вот и нет! – Сашок оттолкнулся от меня резким движением. – Он не занимается! Не занимается! Он в планшете в стрелялки свои играет! – возмущению маленького борца за справедливость не было предела. Он до последнего держался, чтобы «не сдать» брата, но момент истины настал именно в эту секунду, и скрывать правду уже не было никакой возможности.
К тому же жажда мести коварно захватила его дух. – Он все врет! Говорит,
что у него уроки, а сам играет!
Саша замер в ожидании моей реакции на «страшную» тайну, вот так неожиданно для него вырвавшейся наружу.
– Понятно, – горестно выдохнула я и начала медленно подниматься, чтобы выключить газ под переварившимися пельменями.
– Только ты, пожалуйста, не говори, что я тебе секрет рассказал, – тихо-тихо прошептал испуганный Сашок. – Егор меня прибьет и никогда-никогда меня теперь не полюбит.
Такие дела, брат
Конечно же, я не пошла разбираться сию минуту с игроком. Безусловно, я не собиралась выдавать своего «осведомителя». И вообще, то, что Егор вместо занятий играет в компьютерные игры, меня, честно говоря, почти не расстроило.
Ели мы свои пельмени в полной тишине. Саша все поглядывал то на меня,
то на брата в ожидании последствий своей разговорчивости. Егор, насупившись, жевал молча, глядя в тарелку.
А я? А я смотрела на них обоих и не понимала, как такое могло случиться? Что я сделала не так? Что разрушило любовь Егора к братишке? Да лучше бы он его толкнул посильнее, не так больно бы было! А вообще, должен ли он его любить? А любит ли он вообще кого-нибудь в своем подростково-бунтарском мире? Как понять, что творится у него в голо-
ве?.. В ушах загудело от этой круговерти вопросов и горестных мыслей.
– Эй, мелкий! Чего ты там возишься? Доедай быстрее, пошли, так и быть, поиграю с тобой, пока время есть, – нарочито равнодушный, грубовато-скрипучий, пока еще не до конца сломавшийся голос прервал мои размышления.
Егор хлопнул Сашу по плечу. Тот радостно вскочил с места.
– Любит! – прошептал мне на ухо и убежал играть со старшим братом…
Полина ЕРМАКОВА.
Фото Анны Вагаповой.