Ого! Вот это заявление! И откуда только он это слово узнал? В общем, дожила – меня раскусили. Конечно, манипулирую. А по-другому, оказывается, я и не умею. Вернее, даже не задумывалась раньше, что поступаю именно так. На автомате как-то все. Так вроде принято. В общем, сегодня про старшего.
Благие намерения
Таким способом воспитывали меня. И моих родителей, скорее всего, тоже. Казалось, все в порядке вещей. Так должно быть. Только вот с нашими детьми система дала сбой. Все это почему-то не работает. Вернее, работает, но совсем не так. Они другие, от слова – совсем.
И вот, значит, старший сыночек открыл мне глаза. А если уж точнее выражаться – без всяких там прикрас – ткнул меня носом в мои же косяки. И правильно сделал. В конце концов, это не могло продолжаться бесконечно. Оказывается, так вести себя нельзя. Неправильно. Мальчик повзрослел. Пятнадцать лет все-таки. Вместе с ним и мне приходится взрослеть. Хотя раньше надо было, наверное. Но это другая история.
Из-за чего произошел этот вялый спор? Да все банально. Я просто попыталась забрать у Егора гаджеты на ночь. Разве это не благие намерения? Разве общественность, а вместе с ней и истина не на моей стороне в этом конкретном случае?
Я всего-навсего хотела, чтобы ребенок просто-напросто выспался перед завтрашней контрольной по алгебре, а не пялился в свои анимэ до утра. Куда проще? Куда правильнее? И, безусловно, у него нашлась добрая сотня аргументов, оправдывающих наличие планшета у него под рукой в течение всей ночи.
Признаю, пусть неказистая, но все же обоснованная, почти взрослая, позиция почти взрослого мужчины. Наверное, я должна была ее принять как понимающая мать. Он же мне все объяснил вполне себе доступно и даже, казалось бы, доказательной базой подкрепил. Но как заботливая мать я продолжала настаивать на том, что планшет, как и крепкий, здоровый сон подростка, должен находиться под моим контролем. И точка. Разве моя позиция менее обоснована?
Егор все же продолжал настаивать на том, что он вправе распоряжаться своим временем и здоровьем так, как он этого хочет. О! Как же подростки умеют качать права! Тут им нет равных! Самый выдающийся адвокат нервно курит в сторонке. Но я же опытная женщина, я же тоже не лыком шита. Я же знаю все его уловки и слабости.
Вот это поворот!
В общем, весь этот базар-вокзал, переливание из пустого в порожнее, порядком мне поднадоел. Раздражение подало свой голос. В общем, разозлилась я, честно говоря, хорошенько. А потому выпалила сгоряча:
– Хорошо, я оставлю тебе этот злосчастный планшет, но тогда завтра даже не подходи ко мне, я с тобой разговаривать не буду, я вообще тебя замечать не буду. Если мои слова для тебя ничего не значат, вот и общайся со своими бездушными гаджетами, а не со мной! Продолжай игнорировать меня, а я буду игнорировать тебя!
– Окей, – Егор равнодушно откинулся на спинку дивана и уставился в монитор.
Как так?! Я пустила в ход тяжелую артиллерию, а результата – ноль?! Первый раз в жизни на Егора не подействовала моя якобы обида. Мой скорбный вид и слезы в голосе его не тронули.
– То есть ты вот так спокойно отказываешься от общения со мной ради какого-то планшета?! – я пафосно вскинула руки к потолку. – То есть я для тебя пустое место?! Вот это для тебя важнее?! – ткнула пальцем в темно-синий чехол. Голос предательски дрогнул, казалось, я сама поверила своему наигранному отчаянию. А может, оно действительно подкатило от бессилия.
Егор томно поднял глаза. Вот тут-то и прозвучали те самые роковые слова:
– Мама, ты мной тупо манипулируешь сейчас. На самом деле так не думаешь и не собираешься меня игнорить. Я же все вижу.
Он широким жестом обвел рукой полку, уставленную пособиями по психологии.
– Я ни одну из этих твоих книг не прочитал, а прекрасно понимаю, что происходит, и как именно ты пытаешься на меня воздействовать. Поэтому лучше не делай этого больше. На меня твой дешевый шантаж не действует.
Как из ушата
Прямо так, среди ясного неба и грянуло. Сказать, что мне было стыдно, ничего не сказать. Я остановилась, сжалась в комочек, приготовилась защищаться, а потом снова испытывать жгучее чувство вины. Но для начала внимательно посмотрела в глаза Егора: хотелось понять, что он сейчас чувствует. И самое интересное, в них не было ни тени осуждения, ни капельки обвинений, и обида ни на мгновение не промелькнула.
Он даже как-то снисходительно смотрел на меня, с жалостью, что ли. Как будто давным-давно выслеживал вора, а теперь поймал его за руку и с гордостью ощущал свое превосходство над ним. Что ж, похоже, отпираться нет смысла.
– Да, – говорю. – Я манипулирую, шантажирую и всякое такое. А как с вами по-другому? Вы же по-другому не понимаете, не слышите и слышать не хотите! – слова катились по наезженной колее. Безо всякой надежды на победу я попыталась дать отпор наступлению.
Я, конечно же, не подала виду, что немножко стушевалась от этих его уверенных слов. Да что там – немножко! Хорошо так ошарашена была. Но надо было держать марку. Авторитет еще, не дай бог, потеряю. А потому говорила слегка на повышенном тоне, чтобы побольше весомости и значимости придать всему, мною сказанному. Ну, как это бывает всегда, как привыкла – наставлять да поучать. Но все это мало помогало в тот самый момент. Егор смотрел на меня спокойно, с еле заметной насмешкой в глазах. Понимал, что парировать мне по-прежнему нечем. И это была чистая правда.
Капитуляция
– Да, Егорушка, ты прав, – выдохнув, я села на край дивана рядом с так неожиданно повзрослевшим сыном. – И, наверное, это не вы по-другому не понимаете, это мы по-другому не умеем. Ну, так уж сложилось. Не научились. Вот не знаю я, как по-другому забрать у тебя планшет, чтобы ты просто выспался.
– А если я не высплюсь, то что?– Егор продолжил разговор тем же спокойным, немного с хрипотцой голосом.
– Да, как что?! – снова начала горячиться я. – Контрольную завтра не напишешь, и все.
– А если не напишу, то что? – прищурился тот.
Мне показалось, что он издевается надо мной. Я хлопнула по коленям ладонями и вскочила, начала расхаживать туда-сюда по комнате.
– Подожди, мам, не злись, – Егор попридержал меня за руку.
– Просто скажи, что будет, если я не напишу контрольную?
– А сам-то ты не понимаешь, что ли, что будет?– продолжила кипятиться я.
– Я знаю, просто хочу, чтобы ты это проговорила. Вот скажи, если я наделаю ошибок в контрольной, что будет тогда?
Я встала как вкопанная.
– Если… ты… не напишешь… контрольную, ты… получишь… двойку, – выделяя каждое слово, делая паузы, отчеканила я, особенно упирая на «двойку».
– А если я получу двойку, то что? – испытание моего терпения не прекращалось, но я пока еще держалась. Сжала кулаки и собрала в них всю свою волю.
– Тогда… у тебя… будут… проблемы… в школе, – так же, словно вбивая гвозди, проговорила я.
– Вот именно, мама! – обрадовался Егор. – Вот именно! Это я получу двойку – я! Понимаешь? Я, а не ты! Это у меня будут проблемы. У меня, а не у тебя!
При этих словах Егор сел на край дивана, подался всем телом вперед, уперся локтями в колени и тряс ладонями, объясняя мне очевидное. Несмотря на напряженные жесты, взгляд его по-прежнему оставался спокойным, уверенным, каким-то совсем уж взрослым. Вот не укладывалось у меня в голове, что мой ребенок вырос. И все тут.
– Ты предлагаешь мне наплевать на твои проблемы? – развела я руками.
– Я предлагаю оставить мои проблемы МНЕ…
Напомним, сайт газеты «Йошкар-Ола» публиковал рассказы Полины Ермаковой “Крамольные мыслишки, или После родительского собрания“, “Казнить нельзя…“, “Золотая рыбка” и другие.
Фото: pexels.com.