Филолог Марийского государственного университета считает, что русский язык переживает этап развития

Дар речи – необходимая и удивительная способность, данная человеку природой. Мы настолько привыкли к этому дару, что зачастую не просто забываем о том, насколько прекрасен и богат язык, на котором мы изъясняемся, но и бездумно всячески загрязняем его.
О существующих проблемах русского языка нам поведал доцент кафедры русского языка, литературы и журналистики, кандидат филологических наук Сергей Журавлёв.

– Что, на Ваш взгляд, происходит сегодня с русским языком?
– Русский язык просто переживает один из этапов своего развития. Причём у специалистов и неспециалистов оценки относительно особенностей эволюции языка разнятся. Именно неспециалисты тревожатся по данному поводу, считая, что язык портится и погибает. В любом веке считалось, что русский язык уже не тот, что раньше, и надо его спасать. У филологов позиция более взвешенная: если язык живой, то совершенно нормально, что он развивается, приобретает какой-то опыт от других языков, от чего-то отказывается. Всё это закономерные процессы, которые не поддаются влиянию искусственного характера.

– То есть признаков деградации русского языка не наблюдается?
– Смотря что под этим понимать. Здесь надо разделить русский язык и русскую речь. С языком все нормально. Проблемы начинаются тогда, когда говорящие и пишущие из всего колоссального богатства русского, а иногда и иностранного, языка выбирают определённые единицы, например, «вау», «ок», «спс». В этом случае мы говорим о проблемах речевого вкуса, того, насколько люди мотивированы говорить на хорошем, чистом, интересном и разнообразном русском языке, который предоставляет невероятные возможности для речевой самореализации. Обычно сами люди выбирают то, что им удобно, что соотносится с их коммуникативными потребностями, которые у всех разные. Кто-то выражает свои мысли на самом простом уровне, а кто-то позволяет себе применять, к примеру, различные синонимы для того, чтобы речь была по-настоящему красивой, разнообразной, чтобы уважать и язык, и себя, и собеседников. Здесь проблема коренится в нашей лени, в не всегда разумных предпочтениях.

– Вы затронули тему компрессии слов, которая начала развиваться наряду с интернет-коммуникативным пространством. Это тоже нормальное развитие языка или всё-таки проблема?
– С тем, что это пришло с интернетом, можно согласиться отчасти. Понятие компрессии языка многопланово. В каком-то смысле можно считать компрессией некоторые примеры из церковнославянских текстов, в которых «бог» пишется «бгъ», а «царь» – «црь». Конечно, в то время причины сокращения текста заключались в экономии места на дорогостоящей бумаге. Аббревиатуры, появившиеся на рубеже XIX-XX веков, сокращения «спасибо» от «спаси бог», «надо» вместо «надобно» или «барин» от «боярин» – всё это тоже факты языковой компрессии. В разные эпохи были ревнители русской речи, которых не устраивали такие изменения. Сейчас же, например, совершенно нормально говорить «пока» вместо более пышной фразы «покамест до свидания». С этими изменениями специалисты в области культуры речи тоже пытались бороться весь ХХ век, правда, безуспешно. Что касается интернета, здесь аббревиатуры, которые фактически являются телеграфным языком, призванным экономить место, связаны с экономией времени. Это проблема коммуникации и вкуса. Как говорил Лев Толстой, ни в чём так, как в речи, не выражается нравственное начало человека. Послушай, как он говорит, и ты узнаешь его систему ценностей. Если не уважаешь слово, то не уважаешь и другие ценности. Это болезнь взросления, которая с возрастом у нормальных людей проходит. Поэтому специалисты в этой ситуации проблемы не видят.

– Как Вы предпочитаете общаться в интернете?
– Я предпочитаю общаться полными формами. Большинство использует неполный стиль коммуникации, потому что так короче. Я слишком уважаю русский язык, чтобы позволить себе подобный стиль общения. Для меня это дело эстетического принципа. Я даже точки над «Ё» всегда ставлю. Есть такая шутка: «Бойтесь людей, которые ставят точки над «Ё». Если они способны дотянуться до этой клавиши, то они и до вас дотянутся». Есть полноценные, красивые и хорошие слова. Когда слишком много укороченного, небрежно усечённого, кому как не филологам заявлять свою позицию? Для меня позиции филолога и языковой личности совпадают. Я вижу красоту слова, и мне не надо сокращать слово «человек» до «чел», потому что «чел» – это пренебрежение к самому человеку.

– В феврале текущего года Владимир Путин подписал закон о защите русского языка от чрезмерных иностранных заимствований. Как Вы видите исполнение этого закона?
– Инициатива интересная, но вызывающая вопросы. Язык очень прихотлив в своём развитии. Он не любит внешнего управления, когда им помыкают. Но рациональное зерно в этих
инициативах есть, потому что, если, как ни парадоксально звучит, не принуждать к культуре, эффекта не будет. Шаги в направлении сохранения государственного языка, который является не просто языком документооборота, но еще и языком науки, межнационального общения, рекламы и так далее, могут быть важными в виде поправок к Федеральному закону «О государственном языке Российской Федерации» 2005 года. К сожалению, в самом документе не был прописан механизм реализации этого закона. Новые правки, предложенные на самом высоком уровне, предполагают начальный этап разработки механизма защиты языка. То есть в ситуациях, когда можно использовать исконно русские слова в государственном языке, предписывается использовать их. Например, чтобы речь государственных и муниципальных служащих была максимально понятна любому гражданину. Применение таких слов, как «аффилированный» или «транспарентный», оказывается неэффективным в плане общения. Поэтому подобный закон ориентирован на облегчение взаимодействия между различными сторонами и защиту родного государственного языка от грубых посягательств на него.

– Ещё один бич ХХI века – тотальная безграмотность. Возможна ли борьба с ней?
– С этим сложно что-то сделать. Говорят, молодежь чаще допускает ошибки по сравнению со старшим поколением, и это связано с введением ЕГЭ. На самом деле сложно понять настоящую причину происходящего. На мой взгляд, это связано с тем, что неграмотные люди в наши дни получили шанс на публичность. Если раньше в медийном пространстве были те, кто по роду своей деятельности должен выступать перед людьми, то сегодня любой может стать блогером, заявить о себе через любые медийные площадки. Стало возникать ощущение, что все мы катимся в тартарары. Меньше стало требовательности к устной и письменной речи. Корректура и редактура зачастую отсутствуют за мнимой ненадобностью, а данная функция возлагается на автора. Это не всегда хорошо. Например, я столкнулся с тем, что у нас в ГИБДД, в серьезной государственной организации, в терминале электронной очереди написано «выбирите услугу». И это уже тот самый момент, когда надо защищать русский язык.

– Лев Николаевич Толстой сказал, что страна, забывшая свою культуру, историю, традиции и национальных героев, – обречена на вымирание. Можем ли мы добавить в этот список и язык?
– Несомненно! Любой язык несет накопительную функцию, когда мы не просто общаемся, но и передаем какие-то сигналы, связующие нас с предыдущими поколениями. Фразы и устойчивые выражения, которые пришли из прошлого, – это культурная память о традициях русского языка, и невероятно важно не ограничиваться обычной бытовой речью, но и постигать тонкости культуры речи, которая в том числе соединяет поколения.

Фото Павла Старикова