– Он совсем отбился от рук! Не слышит меня, не видит, грубит и ничего не хочет! Мы и уговаривали, и ругали, и наказывали. Ничего не помогает. Что с ним делать? – женский голос из радиоприемника практически бился в истерике.
– Ничего. Оставьте его в покое, и все, – спокойный, почти сонный мужской бас был невозмутим.
Чтоб не утонуть
Дорога предстояла долгая, поэтому, устроившись поудобнее на заднем сиденье такси, я демонстративно заткнула уши беспроводными наушниками, чтобы таксист, не дай бог, не вздумал вести со мной задушевные беседы. Включила радио погромче. За окном машины мелькали ссутулившиеся от усталости дома, осенний пейзаж, будто нарисованный простым карандашом, стертый ластиком, и снова нарисованный на когда-то белом, а теперь грязно-сером листе бумаги. В общем, тоскливо было вокруг и внутри тоже – невесело. Впрочем, чего еще ожидать от конца осени – начала зимы в наших краях? Привычная меланхолия. А тут еще и эта передача – «Разговоры по душам». Ведет ее именитый психолог, весьма, надо сказать, толковый, по крайней мере, мне так всегда казалось из-за его такого непоколебимого, просто каменного спокойствия. Один только голос его внушает доверие и ощущение защищенности. Да-да, именно защищенности. Все-то у него вроде как просто и понятно, не надо паники, как говорится, мы на Титанике, но все пройдет, все наладится, и все будет хорошо… Поэтому, как только накатывает тоска, или предстоит какое-то время «тонуть» в своих собственных мыслях, я включаю радио именно на этой волне. И плыву по течению, глядя в небо, как тот самый ежик, который в тумане.
На этот раз говорили по душам о подростках. Ох, как вовремя! Прямо на больную мозоль наступили, как знали. У меня как раз эта темка на поверхности лежит. Почему? Нежданно-негаданно мой старшенький начал выдавать мне все прелести своей пубертатно-незрелой, прямолинейно-категоричной, «никому-ничего-не должен – ничего-не хочу» мудрости. А ведь я всегда была за него спокойна. Таким он мне всегда казался не по годам мудрым и невозмутимым. А тут чуть не каждый день звонки из школы. Нет, он не хамит учителям, не прогуливает уроки. Он просто отказывается делать то, что ему, как он говорит, не интересно и совершенно не надо.
– Что за ерунда, Егор?! – отключив трубку после очередного гневного потока в уши от «классухи», глухим голосом спросила я, осторожно присаживаясь на диван рядом с сыном.
Он прекрасно понял, о чем я, не то чтобы по глазам прочитал, просто ситуация уже до боли знакомая, сто раз повторившаяся за последние дни.
– Тебе в жизни хоть раз химия пригодилась? – все так же невозмутимо, не отрываясь от планшета, спросил он.
– Но ты не знаешь, как жизнь может повернуться, – начала я душеспасительную речь. – Ты не знаешь, где химия может тебе пригодиться. Раз этот предмет входит в школьную программу, значит, ты должен ее учить.
– Во-первых, ты не ответила на мой вопрос, – неохотно пробубнил Егор. – Во-вторых, когда эта чертова химия будет мне действительно нужна, тогда я ее и выучу. И, в-третьих, я никому ничего не должен.
Тут, конечно, раздражение и гнев подкатили к горлу, я вскочила и просто трусливо сбежала из комнаты, чтобы не начать тупо орать. И да, первым делом в голову приходит одна мысль: «Навалять бы тебе сейчас как следует, а там посмотрим, кому и чего ты должен!»
Вот только знаю, не поможет это все. Проходили… Сами такими были. И, слава богу, помню еще свои мысли и идеи в пятнадцатилетнем возрасте. И не пробьешь их ничем. Но опять же: «Они-то ведь не то что давеча, они-то ведь совсем другие, и время-то сейчас совсем не то. Вон что вокруг происходит – страшно… Упустите сейчас, не справитесь потом…» – снова и снова напевает мне по телефону классная руководительница моего двухметрового сыночка, который будто бы и без нас всех вместе взятых все об этой жизни знает.
А вдруг?
А ведь, и правда, порой становится страшно за него. Ну, а вдруг, чего доброго, она, эта пожилая, повидавшая виды и всяких разных подростков, классная дама права? А вдруг она не мыслит стереотипами, как я когда-то решила, а руководствуется исключительно опытом и наглядными примерами из жизни? А вдруг, и правда, за таким поведением, по ее мнению, слишком наглым и самоуверенным, – потом только улица, алкоголь, наркотики и тюрьма? Даже произносить такие слова страшно… А вдруг, и правда, я понятия не имею, какой он, мой, такой спокойный и иногда только «колючий» Егорушка, там, за пределами дома? А вдруг он там, в том темном лесу, в тумане, страшный и злой? Почти таким, по крайней мере, мне она осипшим от постоянных криков на детей голосом описывает, придавая интонации побольше значимости. А вдруг, и правда, жестко с ним надо сейчас, чтобы не плакать потом? А вдруг я собственноручно отправляю сына по кривой дорожке? Боже-боже! Как справиться с этим потоком вопросов?
– Оставьте его в покое! – будто услышав меня, а не ту самую женщину, что в панике позвонила на радио, ответил новомодный психолог. – Все, что могли, вы уже сделали. Остается только наблюдать.
Уф! Я прямо выдохнула, такси, в такт моему телодвижению, подпрыгнуло на лежачем полицейском. «Замечайте знаки», – промелькнуло у меня в голове. Я ведь интуитивно чувствовала, что так и надо было, да что там чувствовала – у Егора уже давно на лбу большими буквами написано: ОСТАВЬТЕ МЕНЯ В ПОКОЕ! ПРОСТО НЕ ТРОГАЙТЕ МЕНЯ И ВСЕ!
– Но как же?! – продолжала биться в истерике испуганная женщина по радио. – Ему всего пятнадцать лет! Как он может сам за себя что-то решать? Как я могу равнодушно наблюдать, как он ломает свою жизнь. Он совсем ребенок! Наломает дров, а нам потом разгребать?! Он уже не хочет учиться. Учителям грубит, уроки прогуливает…
– Ему уже пятнадцать, а не всего, – невозмутимым, успокаивающим басом произнес психолог. – А дров вы уже, судя по всему, наломали, теперь и разгребаете.
Повисла многозначительно-вопросительная тишина в эфире. Машина остановилась на светофоре. Я тоже замерла в ожидании и даже в каком-то испуге. «Как? Разве уже поздно воспитывать в пятнадцать лет?» – мысль пружинкой сжалась под темечком.
И все изменится
– Ваш сын делает что-то противозаконное, ему грозит уголовная ответственность? – отрывисто, но по-прежнему спокойно отчеканил вопрос психолог-радиоведущий, прервав наконец вязкую паузу. Желтый глаз светофора отразился в оконном стекле дома напротив.
– Что вы?! Нет, конечно! До этого, слава богу, не дошло, – испуганным голосом ответила встревоженная мама. – Просто он стал неуправляемым, с ним никто не может справиться, ни дома, ни в школе.
– А вы перестаньте им управлять, тогда он станет управляемым, – хихикнул психолог, явно понимая, что совершенно запутал несчастную женщину.
– Но он против всего протестует! Все ему не то и все не так! Он все делает нам назло. Иногда прямо хочется прибить его, честное слово! – Психолог все-таки вывел ее на открытые эмоции, и дамочка уже не стеснялась в выражениях. Ох, как я ее понимаю!
– Тут все просто. Будьте всегда на стороне сына, хотя бы в душе. Кто бы что ни говорил, любите его. Ему это сейчас нужно больше чем когда-либо. Как бы это ни было трудно сейчас, попробуйте любить своего мальчика так же, как тогда, когда вы держали его маленьким сверточком в руках, – безусловно и абсолютно. И все изменится, вот увидите.
Загорелся зеленый свет светофора, такси помчалось дальше по мокрой дороге…
Напомним, сайт газеты «Йошкар-Ола» публиковал рассказы Полины Ермаковой «Крамольные мыслишки, или После родительского собрания«, «Казнить нельзя…«, «Золотая рыбка» и другие.
Так же «Й» сообщал, что в Йошкар-Оле оштрафовали 107 нарушителей антиковидных мер, а в регионе за неделю ОРВИ и гриппом заболели 4405 человек.
Тем временем в городе подготовили крещенскую купель, открылась молодежная фотовыставка «Городские истории», 21 января стартует месячник оборонно-массовой и военно-патриотической работы, а на снежную свалку вывезли вывезли 4000 кубов снега.
Будьте осторожны с незнакомцами, недавно в Марий Эл женщины перевели мошенникам более 1,5 млн рублей.
Кстати, 25 января прекратят продавать алкоголь в розницу.
Фото с сайта pixabay.com